Кира Измайлова - Чудовища из Норвуда [litres]

– Сударь, а если бы Летти вернула вам ту розу, что увез мой брат, что было бы? – спросила я.

– Ничего. Она уже сорвана, обратно на куст не привяжешь! – фыркнул он.

– Отчего же? Я умею прививать розы. – Я чуть отстранилась, но все равно не видела в темноте его лица. – Помню, шутки ради привила на шиповник белую, алую, желтую, розовую и чайную, то-то красота получилась, когда все они расцвели! Только и нужно, что черенок да подвой…

– Если тебе так хочется, попробуй, – усмехнулся Грегори. – Думаю, если ты отрежешь ветку, на которой цветков уже нет и не будет, ничего не случится.

– Тогда я в самом деле попытаюсь, – серьезно сказала я. – Поглядим по весне, что там к чему, сейчас не время еще…

– Надеюсь, я доживу до этого, – негромко ответил он, отстранился и встал. – Пойду к себе. А ты спи, тебе поутру провожать эту авантюристку!

– Зеркало, сударь! – вспомнила вдруг я. – Моди нашла его в узелке с вещами Летти, возьмите назад…

– Пусть будет у тебя. Вреда от него немного, а ты хоть не станешь приставать ко мне, если захочешь посмотреть на родных, – усмехнулся Грегори и ушел – совершенно бесшумно, хотя, казалось бы, с таким ростом и весом порхать, подобно ночному мотыльку, он не может. Должно быть, в нем в самом деле многое было от кошки – те тоже способны возникать словно из ниоткуда!

С Летти я наутро распрощалась спокойно, пресекая все ее попытки кинуться мне на шею и изобразить раскаяние. Не знаю, может быть, она раскаивалась на самом деле или хотя бы сожалела о своей глупости… Мне, признаюсь, не хотелось выяснять.

– Мы таких много повидали, – сообщила мне Моди, когда Джонни повлек повозку прочь.

– Неужто?

– Да, бывали девицы, которые сказок наслушались, добрались сюда… а потом сбежать не чаяли, – хихикнула она. – Сами уж знаете, что норов у хозяина вовсе не сказочный!

Я только улыбнулась и посмотрела вслед повозке.

Эрни вез письмо для Манфреда, в котором я описала суть происшедшего и попросила не тянуть более с поиском жениха для Летти и которое велено было отдать только лично в руки. Еще я, памятуя разговор с Грегори о хозяйстве, попросила Хаммонда отсчитать Эрни денег – и Манфреду за Бонни (тому было уже получше, но лечить его нужно было еще долго), и на пару лошадок и еще одну повозку. Не дело одного Джонни гонять, должны быть кони в запасе! И то, конюшня огромная, прежде, должно быть, там не один десяток лошадей стоял, а теперь всего пара… Много нам не нужно, но случись нужда, вот как намедни, и как быть? А на своих двоих не всегда далеко уйдешь и не особенно много с собою унесешь!

Хаммонд согласился, что резон в моих словах есть, и наказал Эрни выбирать лошадей не обязательно красивых, нам они не для скачек и не для парадного выезда нужны были, но непременно послушных, выносливых и крепких. А если не попадется таких, то и мул сойдет!

– И то, дров привезти порой надо, так мальчишки сами в санки впрягаются, – сказал он. – Сколько ж можно так маяться…

Я кивнула и вернулась в дом. Что сидеть без дела, пока хозяин мается от нетяжелых, но неприятных ран и рычит на прислугу? Уж будто я не найду чем себя занять!

Подумав так, я сходила в парк, к розе – та вроде бы немного воспрянула духом. Но меня интересовал не чахлый цветок, а сам куст. Грегори разрешил мне прикасаться к и без того уже обломанным ветвям, и я срезала одну. Кстати, садовым розам обрезка необходима, иначе они чахнут и дичают! Может, и тут дело в том же? Глупая мысль, но она заставила меня улыбнуться…

Так на моем окне прибавилось плошек с черенками, и я с интересом ожидала, чем же обернется моя затея.

Первая почка проклюнулась на одном из черенков две недели спустя.

Грегори быстро оправился от ран, но сделался еще более невыносим, чем прежде, и мне порой казалось, что Хаммонд не прикрывается подносом, а мечтает о том, чтобы с размаху опустить его на голову хозяина.

– По весне он всегда в буйство впадает, – сообщила мне Моди, подавая платье. В воздухе уже повеяло теплом, и в замке кое-где открывали окна, не то становилось душно. – Не обращайте внимания, госпожа, скоро перебесится. К весеннему равноденствию самое позднее.

Я только вздохнула, дождалась, когда она уйдет, и проверила, как там мои посадки. Те понемногу зеленели, попав в дом и получив достаточно воды, да еще весной. Сперва набухли почки, потом показались листочки, а сегодня я рискнула пересадить тот черенок, у которого уже появились корешки, в землю, и накрыла его стеклянным стаканом, чтобы приживался быстрее. Спервоначалу листочки поникли, но к вечеру уже ожили и окрепли.

Понятное дело, рассказывать об этом Грегори я не спешила. Во-первых, сложно было предсказать его реакцию: из-за купленных лошадей он и то рвал и метал, хотя сам ведь разрешил распоряжаться хозяйством, обозвал нас с Хаммондом растратчиками и заговорщиками, а потом без всякого логического перехода велел купить выездную пару и приличную коляску, а то, дескать, Джонни и Бонни только для деревни годятся с этакой мастью! Куда уж он намеревался наносить визиты на новом экипаже, не знаю, но… хозяин – барин. Так на конюшне появились еще два коня, темно-гнедые красавцы, но я бы, честно говоря, не променяла пегих на этих, неизвестно еще какого норова… Ну да Пит с Полом, стремясь загладить вину, обещали приучить гнедых слушаться беспрекословно, если они того не умеют, и вызнать все их привычки и дурные обыкновения, а то ведь бывает, что всем конь вроде бы хорош, но нет-нет, а начнет чудить!

– Госпожа, тут почту передали, – постучалась ко мне Моди, и я взяла у нее конверт.

Конюшенные теперь под предлогом обкатки новых лошадей стали наведываться в поселок, где жил наш поставщик, почаще. Манфреду я наказала писать туда, вот он и прислал очередное сообщение… Да не простое: это было приглашение на свадьбу Дианы с Матиасом Лейеном.

Постучав в дверь Грегори раз, другой, но не дождавшись ответа, я решила было, что он опять куда-то подевался (иногда складывалось впечатление, будто из дома он уходит по крыше, как заправский кот), но тут раздалось ленивое:

– Кого там принесло?

– Меня, сударь, – отозвалась я, чуть приоткрыв незапертую дверь. – Разрешите?

– Входи, – сказал он, и я остановилась на пороге. В комнате, как водится, царил беспорядок, а сам хозяин изволил возлежать на широкой софе с потрепанной книгой в руках. Под боком у него я с изумлением увидела большую рыжую кошку – она внимательно прищурила на меня голубые глаза, зевнула во всю пасть, потянулась и снова свернулась клубком. – Да закрой же дверь, сквозит!